Весьма неплохо для нечеловеческих жонглеров словами и пикселями... И картинка и текст вполне друг друга дополняют.
Вроде все (?) привыкли, что мысли в нашей голове не наши, но на такой упрощенной модели это становится совсем очевидно.
Айда останавливать внутренний диалог и устремляться туда, куда жонглеры пока не достали.
"Аурелия, с глазами цвета грозового неба и волосами оттенка воронова крыла, была существом музыки. Не просто музыкантом, но самой мелодией, сотканной из вздохов виолончели и трепета арфы. Её пальцы, порхая над клавишами, создавали симфонии, от которых трепетали хрустальные бокалы и плавились восковые свечи. Жила она в городе, окутанном туманами, где шпили готических соборов царапали брюхо облакам, а узкие улочки шептались историями о призраках и алхимиках.
Аурелия была не от мира сего, оторванная от людской суеты, словно луна, заплутавшая в ветвях старого дуба. Единственным её собеседником был рояль, отполированный до зеркального блеска, отражающий её одиночество. Но однажды, в её мир, пропитанный запахом старых книг и нотных тетрадей, ворвался Он. Не рыцарь в сверкающих доспехах, не поэт с лирой в руках, а обычный часовщик, с глазами, цвета расплавленной бронзы, и руками, умеющими дарить жизнь застывшим механизмам.
Его звали Этьен, и он был пленен музыкой Аурелии с первого аккорда. В её мелодии он слышал тиканье шестерёнок, в её игре - ритм вселенной. Они были двумя половинками единого целого, механизмом, созданным самим временем. Аурелия, вдохновленная его любовью, создавала всё более прекрасные произведения, а Этьен, в свою очередь, изобрел часы, которые играли её мелодии, словно запечатлевая мгновения их любви в бронзе и стали.
Но счастье, подобно бабочке, хрупко и эфемерно. В город пришла чума, окутав его чёрным крылом. Этьен, пытаясь создать лекарство, заразился сам. Аурелия, в отчаянии, играла для него дни и ночи, вливая в музыку всю свою любовь и надежду. В её мелодии сплелись отчаяние и мольба, ярость и нежность. Музыка, рожденная из любви, противостояла смерти, подобно хрупкому цветку, пробившемуся сквозь асфальт.
И чудо свершилось. Этьен выздоровел. Но музыка, рожденная из бездны отчаяния, изменила Аурелию. Она больше не могла играть прежние мелодии, полные света и радости. В её музыке поселилась тьма, боль и знание о бренности всего сущего. Этьен, не выдержав этой перемены, покинул город, оставив Аурелию наедине с её роялем и музыкой, ставшей отражением её души, искалеченной любовью и страхом.
Аурелия продолжала играть, её музыка становилась всё мрачнее и прекраснее, словно чёрный бриллиант, сверкающий в лучах заходящего солнца. Она стала легендой, призраком, живущим в старинном доме, наполняя его звуками, от которых кровь стыла в жилах, а сердце разрывалось на части. И каждый, кто слышал её музыку, понимал, что любовь и смерть, радость и отчаяние – лишь две стороны одной медали, имя которой – жизнь".
Вроде все (?) привыкли, что мысли в нашей голове не наши, но на такой упрощенной модели это становится совсем очевидно.
Айда останавливать внутренний диалог и устремляться туда, куда жонглеры пока не достали.
"Аурелия, с глазами цвета грозового неба и волосами оттенка воронова крыла, была существом музыки. Не просто музыкантом, но самой мелодией, сотканной из вздохов виолончели и трепета арфы. Её пальцы, порхая над клавишами, создавали симфонии, от которых трепетали хрустальные бокалы и плавились восковые свечи. Жила она в городе, окутанном туманами, где шпили готических соборов царапали брюхо облакам, а узкие улочки шептались историями о призраках и алхимиках.
Аурелия была не от мира сего, оторванная от людской суеты, словно луна, заплутавшая в ветвях старого дуба. Единственным её собеседником был рояль, отполированный до зеркального блеска, отражающий её одиночество. Но однажды, в её мир, пропитанный запахом старых книг и нотных тетрадей, ворвался Он. Не рыцарь в сверкающих доспехах, не поэт с лирой в руках, а обычный часовщик, с глазами, цвета расплавленной бронзы, и руками, умеющими дарить жизнь застывшим механизмам.
Его звали Этьен, и он был пленен музыкой Аурелии с первого аккорда. В её мелодии он слышал тиканье шестерёнок, в её игре - ритм вселенной. Они были двумя половинками единого целого, механизмом, созданным самим временем. Аурелия, вдохновленная его любовью, создавала всё более прекрасные произведения, а Этьен, в свою очередь, изобрел часы, которые играли её мелодии, словно запечатлевая мгновения их любви в бронзе и стали.
Но счастье, подобно бабочке, хрупко и эфемерно. В город пришла чума, окутав его чёрным крылом. Этьен, пытаясь создать лекарство, заразился сам. Аурелия, в отчаянии, играла для него дни и ночи, вливая в музыку всю свою любовь и надежду. В её мелодии сплелись отчаяние и мольба, ярость и нежность. Музыка, рожденная из любви, противостояла смерти, подобно хрупкому цветку, пробившемуся сквозь асфальт.
И чудо свершилось. Этьен выздоровел. Но музыка, рожденная из бездны отчаяния, изменила Аурелию. Она больше не могла играть прежние мелодии, полные света и радости. В её музыке поселилась тьма, боль и знание о бренности всего сущего. Этьен, не выдержав этой перемены, покинул город, оставив Аурелию наедине с её роялем и музыкой, ставшей отражением её души, искалеченной любовью и страхом.
Аурелия продолжала играть, её музыка становилась всё мрачнее и прекраснее, словно чёрный бриллиант, сверкающий в лучах заходящего солнца. Она стала легендой, призраком, живущим в старинном доме, наполняя его звуками, от которых кровь стыла в жилах, а сердце разрывалось на части. И каждый, кто слышал её музыку, понимал, что любовь и смерть, радость и отчаяние – лишь две стороны одной медали, имя которой – жизнь".